сирин

Как в славянской мифологии показались сирин, гамаюн и алконост? Какими особенностями наделяли этих мифических полуженщин-полуптиц предки?Сейчас обращение отправится о полуженщинах-полуптицах. В древней традиции их именовали сиренами и обрисовывали как свору очень страшных созданий, портящих моряков.

А позже имя мало поменялось, и оказался алконост, которому было суждено стать второй райской птицей в Киевской Руси.В это же время была еще и третья птица, также с грудью и женской головой, и именовалась она гамаюн (кстати, гамаюн и сейчас украшает герб города Смоленска).

Справедливости для отмечу, что изображений птицы гамаюн значительно меньше, чем алконоста и изображений сирина. И, в полной мере возможно, это случилось оттого, что гамаюн прилетел на Русь позднее, – оттого и не вжился в средневековое народное мастерство, опоздал.

Алконост обязан своим существованием неточности. Неточность эта была допущена в тексте так именуемого шестоднева (так в Киевской Руси назывались первые энциклопедии). Шестодневы обрисовывали разнообразных живых существ – к примеру, алкиона, другими словами, в переводе с греческого, зимородка. В шестодневе о том, как эта птица откладывает яйца и высиживает птенцов.

У Виктора Васнецова имеется узнаваемая картина – "Алконост и Сирин. печали и Песнь радости".

Но отыскал собственный место у поэтов Серебряного века и более поздних авторов. Кто-то из них рисовал птицу гамаюн зловещей, а кто-то, напротив, делал ее знаком собственных надежд.

Птицу сирин и ее товарку, птицу алконост, возможно найти на предметах русского быта начиная с раннего средневековья. Ее рисовали на керамической посуде, на створках мебели, на сундуках, шкатулках, вмешивали в узор драгоценностей – к примеру, гравировали на подвесках, височных кольцах для женского головного убора, на браслетах.

Но в действительности данный дуализм, разделение на тёмное и белое – это трактовка Серебряного века, в то время, когда сперва Васнецов, а за ним и Блок провозгласили птицу сирин певицей счастья, а птицу алконост – певицей беды. Не смотря на то, что, вообще-то, алконост к несчастьям не имел никакого отношения, напротив, он возвещал красивую судьбу в раю для праведников. Один из лубочных текстов, дошедших до наших дней, говорит:Птица райская алконостъ:

 О ее происхождении в славянских мифах ничего не сообщено, быть может, до нас эти мифы просто не дошли: сведения о языческом пантеоне очень отрывочны. Это дает землю для бессчётных фальсификаций, каковые историки вычисляют смехотворными и не признают за научные труды.Но в полной мере быть может, что славянских мифов о происхождении птицы сирин и не было вовсе, по причине того, что это существо попало к ним из уже упомянутой греческой мифологии, другими словами, в случае если возможно так выразиться, уже готовым. Весьма похожая история была с кентавром, которого в Киевской Руси переделали в китовраса.

Тут очевидные последствия преданий о мировом океане и мировом яйце, плюс пересечение с мифом о том, что Всевышний сотворил мир за чемь дней.Что касается имени "алконост", то, разумеется, оно из древнегреческой мифологии. Словно бы бы была на свете царица Алкиона, чей муж погиб на протяжении бури. В горе царица решила спрыгнуть в море, но всевышние перевоплотили ее в зимородка (по-гречески "алкион").

Картина в полной мере "в традиции" – две девы-птицы, обе в венцах, обе красивы, не смотря на то, что их тела всецело птичьи. Их оперение доходит до плеч – Васнецов не стал изображать их гологрудыми. Совершенно верно так же поступали кое-какие средневековые русские живописцы, или чрезмерно "оперяя" полудев-полуптиц, или пририсовывая им некое подобие верхней одежды, закрывающей грудь.У Васнецова лик одной девы строг, ее распущенные волосы темны, как ночь, щеки бледны, а под глазами глубокие тени.

В то время, когда в’ пении гласъ испущаетътогда и сама себе неощущаетъ.А кто во близости ея будетъ,той все в’ мире семъ позабудетъ.

Недалеко от рая пребываетъ.Некогда и на Ефрате реке бываетъ.

Первое – Одиссей, что был предотвращён об опасности и приказал своим спутникам залепить уши воском, дабы те не услышали сводящего с ума пения. Сам Одиссей, будучи не только умным, но и весьма любопытным, уши залеплять не стал, а приказал привязать себя к мачте – он желал услышать пение сирен.

Вторая румяна, радостна, ее лицо излучает всепоглощающую эйфорию. И, вообще-то, первая должна была именоваться птицей сирин – вещей птицей, тоскующей о эдем, а вторая – птицей алконост, возвещающей радость от будущей судьбы в раю. Но у Васнецова почему-то напротив: сирин – птица эйфории, алконост – птица печали.

Но, спрашивается, в случае если встреча с птицей сирин не к добру, то для чего же ее так довольно часто рисовать? Быть может, со временем образ сирина в народном сознании смягчился – легко вследствие того что он оторвался от греческого источника и зажил собственной судьбой.

И он начал обживаться.О том, как это происходило, информации мало, она скудна и обычно относится не столько к текстам, сколько к изображениям.

1866 год  Но и в таком виде сирены, обитавшие на скалистых берегах, очаровывали мореплавателей. Время от времени говорится, что они не показывались из-за скал всецело – лишь головы, груди и шеи, и моряки полагали, что перед ними простые дамы, к тому же поющие так сладко, что заслушаешься.

Главным мотивом этого хора были, очевидно, деньги – а как в противном случае для торгового люда? Но, кроме этого, происходило то, что эксперты именуют сухим термином "культурный обмен" – люди дивились на диковинные обычаи соседей, слушали их легенды и уносили их с собой, дабы поведать о них в своей квартире. И в полной мере быть может, что сирина привезли на Русь какие-нибудь торговцы и выпустили его среди степей и русских лесов.

Эта гостья прилетела на Русь из вторых краев, но не из Греции и Византии, а, наверное, откуда-то из Ирана. По крайней мере, в мифологии древних иранцев имеется похожее создание – птица эйфории хумаюн.Но славянам, по всей видимости, показалось, что целые песни эйфории – это перебор, и в Киевской Руси птица гамаюн начала отвечать за предсказания и по большому счету за доступ к глобальной мудрости. Говорили, словно бы она знает о происхождении неба и земли, героев и богов, чудовищ и людей, птиц и зверей и может дать ответ на любой вопрос.

  Сирены  Характером дети пошли в папу, а голос и внешность унаследовали от матери.Что же касается их необыкновенной наружности (наполовину дамы, наполовину птицы), то сначала в сиренах не было ничего птичьего. Когда-то сирены были спутницами Персефоны – дочери богини Деметры, другими словами матери-природы.

Но, наряду с этим была у сирен и вторая сторона – их вычисляли музами загробного мира, поющими для обитателей царства мертвых, и оттого на надгробных камнях часто высекали изображения сирен, тех, кто будет дарить утешение в посмертии. Такова древняя трактовка этого полуженского-полуптичьего образа.Славянская трактовка смотрелась пара в противном случае, не смотря на то, что схожих моментов будет предостаточно.

И он, и сирин попали в страну теми же дорогами, какими попадали зарубежные товары, – вместе с торговцами.Русь была связана с остальным миром торговыми дорогами: через Волгу и Каспийское море, через Дунай и Чёрное море. На этих дорогах в большинстве случаев вырастали большие города, каковые занимались в основном торговлей. Это были места, где происходило вавилонское столпотворение: звучали различные языки, оказались люди различных рас и национальностей, подготовились самые различные кушанья и строились дома, не похожие один на другой, – любой вмешивал собственную национальную ноту в данный хор.

  Сирин (фрагм). Виктор Васнецов, 1896 г.  Но в следствии неточных трактовок зимородок превратился в мифическую птицу и поменял имя, став птицей алконост, которая словно бы бы откладывает яйца прямо в воду, а они через семь дней всплывают наверх, в то время, когда приходит срок показаться птенцам.

И заслушивались – тогда корабль терял управление, шел на горов, и команда гибла.Исключений было всего два.

Дескать, это потерянная душа, а тот, кто услышит ее пение, – не жилец на свете, недолго ему осталось. А все вследствие того что желание жить в нашем мире у человека исчезает – так замечательно птица сирин поет об потерянном эдем.  Виктор Васнецов. «Алконост и Сирин. Птицы эйфории и печали»

Заберём хотя бы птицу сирин. Само ее имя по звучанию отсылает к сиренам, и голос у нее также таковой, что не оторваться. Встреча с нею была не к добру.

  Сирин – это одна из райских птиц, кроме того самое ее наименование созвучно с заглавием рая: Ирий.  Образ птицы алконост претерпел не меньше неожиданные превращения на русской земле, нежели те, каковые претерпела птица сирин.

Тогда умъ от него отходить и д(у)ша его ис тела исходит.Таковыми песньми с(вя)тых оутешаетъи будущую им радость возвещаетъ.И многая благая темъ сказуетъто и яве перстомъ указуетъ.

 В соответствии с мифологии сирены были фантастическими красавицами, да к тому же еще с чарующими, ласковыми голосами, против которых не имел возможности устоять ни один человек, которому доводилось их услышать. Версии о происхождении сирен расходятся – различные мифы именуют различных отцов и матерей. Но неспециализированный суть приблизительно однообразный: папа – водное божество, дикое и стихийное, а мать – красивая муза.

По всей видимости, случилась какая-то путаница. А позже она произошла и у Блока, что, вдохновившись картиной Васнецова, написал стих "Алконост и Сирин".

И услышал. Но если бы не крепкие канаты, он поплатился бы за собственный любопытство судьбой.Второй человек, что сумел победить сирен, сделал это не хитростью, а божьим бесплатно – это был певец Орфей, что, чуть корабль приблизился к горам, начал петь, своим голосом заглушил голоса сирен и спас корабль и команду. Но для большинства мореплавателей встреча с сиренами выяснялась фатальной.

В славянской традиции их кликали сирин, гамаюн и алконост. …

Сирин, гамаюн и алконост – мифическая полуженщиа-полуптицаПодробнее »